Трансцендентальная МедитацияОтрывок из интервью с советским и российским театральным режиссером, народным артистом РФ, Юрием Петровичем Любимовым:
– Юрий Петрович, я слышал, что при каждом удобном случае вы медитируете…
– Бывает. Сперва относился к этим вещам несерьезно, но Катя – она очень жесткая: сама не медитирует, а мне приказывает. Ладно, я на нее не в обиде, потому что… увлекся. Когда проходил курс обучения в Харарите в Израиле, там в горах есть серьезная школа по Трансцендентальной Медитации – как-то поверил в их доказательства. Действительно, артисты – даже бывшие, как я! – легко в это входят. Мне, например, когда устаю, медитации помогают расслабиться, а это главное.
Даже врачи у меня допытываются: «Вы не переутомились?». Они поражаются тому, сколько я работаю, запрещают такие нагрузки. Один крупный, очень барственный начальник (не буду называть фамилию) как-то меня спросил: «А сколько вам лет?». – «90». Он хмыкнул: «В таком возрасте можно трудиться лишь два часа». – «Никак, – говорю, – не выходит: рабочий день мой длится восемь часов, а иногда и 10». Он дар речи потерял: «Не надо! Категорически не надо».
– Не имею привычки подглядывать в чужие бумаги, но на вашем столе практически на виду лежит расписание Юрия Любимова на ближайшие 10 дней. Я прочитал и скажу вам: не поручусь, что выдержал бы такой плотный график сам. Вы это серьезно?
– Наш дорогой мэр Юрий Михайлович сидел со мной рядом в день моего 90-летия. Шло «Горе от ума», и я, как обычно, по ходу действия руководил: на пульте потише-погромче делал, фонариком туда-сюда водил, темп просил замедлить или ускорить, а он какие-то вещи подсматривал – интересовался, что я хотел этим сказать. Потом все утверждали, мол, половина зала смотрела не на сцену, а на нас, пытаясь понять, что происходит, и в конце он сказал: «Вы знаете, даже молодому подобное не под силу». – «Да я всю жизнь этим занимаюсь», – отвечаю, то есть 45 лет: до этого-то актером был…
– Вам, вижу, это в радость, а вот супруга ваша ворчит. Она мне сегодня пожаловалась: «Да что же это такое?! С утра до вечера! И так каждый день!». Слабая женщина? Не выдерживает?
– Не в том дело – просто Катя многого не может понять.
– Юрий Петрович, а какое оно – ощущение возраста? Вы вот свои 92 года чувствуете?
– Чувствую, конечно… Испытываю усталость – это раз, не могу много ходить – два. Иногда даже зарядку, к которой привык: 30 батманов помахать у станка лапой, – трудно делать. То заболят мышцы, то запретят врачи, потому что были проблемы с сердцем. Мне же его останавливали, а потом запускали снова – вернее, оно само завелось. Медики говорят: «Вам своим предкам надобно в ноги кланяться». В таком возрасте, вообще-то, операций не делают, но проверили мое состояние и решили рискнуть. Дали легкий наркоз, чтобы очнулся. Катю в известность об этом не ставил – она уже потом узнала, когда все закончилось благополучно…
Со мной весь последний год приключения были: то почку отрезали, то артисты довели. После «Антигоны» я слег, потому что у нас древних греков играть не умеют. Еще бы – для этого надо выложиться, как для рекорда на стометровке. Я не случайно хореографическое искусство люблю: танцоры – труженики, а в драме сплошные лодыри.
– Танцоры – труженики, а балерины зачастую красавицы…
– Безусловно, они хороши, но, признаться, надоедают.
– У вас за кулисами такие крутые везде лестницы – не подсчитывали, сколько раз в день поднимаетесь по ним и спускаетесь?
– Всего тут 33 ступеньки, и раз 10 туда-сюда мотаться приходится…
– …то есть ежедневно вы преодолеваете 330 высоких ступенек. В 90 лет!
– Вы знаете, в 91-м году в Турине я репетировал оперу Альбана Берга «Лулу».
– У нас ее почти не ставят…
– В музыкальном отношении она очень сложна, и вот покойный владелец ФИАТа Аньелли обратился к Громыко, а тот приказал: «Любимова отпустить!». (Все по приказу сверху делалось, а не потому, что меня таким образом поощряли). Отпустить – это хорошо, но вдруг я заболел: на нервной почве началась чесотка, как у Марата в спектакле «Марат и маркиз де Сад», да такая, что не было сил терпеть. Ну а в Турине есть плащаница, к которой ведет огромная лестница (не знаю, сколько на ней ступенек, но больше 33-х), и в общем, я туда добегал, а там ветерок. Постою немного у плащаницы, и хватает на целую репетицию, а на обратном пути опять туда… Пусть суеверным считают, – как угодно! – но мне помогало.
Геннадий Юрченко
Лилия Яковлевна Тимофеева
