Трансцендентальная Медитация
Представляем перевод интервью со знаменитым русско-британским художником, йогом, Игорем Куфаевым. Мало кто знает, но Игорь в свое время был обучен Трансцендентальной Медитации в Ташкенте, что оказало глубокое влияние на его духовное развитие. В этом интервью Игорь рассказывает, как в 2001 году он пережил трансформирующий опыт курса ТМ-Сидхи.
Личное встречается с Трансперсональным: Часть 1
В этом архивном интервью Игорь Куфаев предлагает личные взгляды на природу пробуждения и трансформации человеческого сознания. Расшифровка первой части интервью Рика Арчера для выпуска «Будда у бензоколонки», Коста-Рика, март 2012 г..
- Введение
- Опыт раннего детства в Узбекистане
- Потеря наставника: встреча лицом к лицу с ключевыми вопросами о цели жизни
- Духовные переживания ложатся на задний план успешной художественной карьеры
- Переезд в Лондон, трагедия и проверка реальности
- Духовная инициация в состоянии сна и введение в медитацию
- Посвящение в Трансцендентальную Медитацию
- Курс ТМ-Сидхи и радикальный сдвиг в реальности, какой он был известен
- Обход горы Кайлас в 3D
- Возвращение в Лондон и осознание того, что черта перейдена
- Внутренние сообщения, ведущие к пониманию глубоких йогических переживаний
1. Введение
Рик : Добро пожаловать в “Будду у бензоколонки”. Меня зовут Рик Арчер и мой гость на этой неделе Игорь Куфаев. Я правильно произнес, Куфаев?
Игорь : Абсолютно.
Рик : Хорошо! Игорь родился в Ташкенте, Узбекистан, и если Герман Каин случайно смотрит, то именно так это и произносится. Вы можете не понять шутки, но он был кандидатом в президенты США, который вырезал произношение “Узбекистан”; он был не очень силен в международных отношениях! Сейчас он живет в Коста-Рике. У Игоря есть интересная история, и мы остановимся на ней довольно подробно.
Итак, как я уже сказал, Игорь сейчас живет в Коста-Рике. Это первый раз, когда я действительно брал интервью у кого-то из Центральной Америки, и, кажется, у нас довольно хорошая пропускная способность. Его духовная жизнь, кажется, началась довольно рано, если говорить о вещах, которые он мне присылал. Так что я думаю, что просто позволю Игорю рассказать свою историю, а я буду время от времени вставлять вопросы, как всегда делаю. Думаю, нас ждет интересный разговор. Итак, с чего бы вы хотели начать?
2. Опыт Раннего Детства В Узбекистане
Игорь: Я могу начать в хронологическом порядке?
Рик : Давай так — мы можем прыгать, но начнем так.
Игорь: Насколько я себя помню, это ощущение осознания того, о чем все сейчас говорят, было всегда. Это было такое ощущение, что кто-то наблюдает за деятельностью того, кто погружен в деятельность. Я даже помню, что в подростковом возрасте мне очень повезло, что у меня был наставник. Меня воспитывала мама, так как отец ушел от нас, когда мне было 3 года. Я проводил много времени, как сегодня сказали бы, «на улицах», пока однажды ко мне не подошел очень необычно выглядящий мужчина. Он сказал мне: «Что ты задумал?» Я ничего не ответил. Просто околачиваюсь — понимаешь. Он сказал: «Почему бы тебе не прийти в мою студию?» Он дал мне адрес, и я пошел к нему, и там было много других детей, и это оказалось очень интересным местом.
Я вырос в Советском Союзе; Узбекистан все еще был частью Советского Союза. Его студия не была похожа ни на одну другую художественную студию, которую вы можете себе представить в то время. Это было ничто с точки зрения прикрытия государства — это было очень подпольное место. Очень скоро он стал для меня очень влиятельной фигурой. Он был мастером боевых искусств, художником и поэтом — очень харизматичной фигурой — чрезвычайно сильной. От него исходила очень сырая, мощная энергия; я бы не назвал это духовной энергией, потому что она ощущалась очень физической во всех смыслах.
Помню, он очень быстро вывел наружу все, что уже было во мне – за каких-то полтора-два года.
Рик : Что ты имеешь в виду, говоря: «Он вывел наружу все, что было в тебе»?
Игорь : Во-первых, я всегда любил визуальное — мне даже кажется, что я думал визуальными образами, а не словами и предложениями. Вот почему, когда люди говорят: «Мы думаем в терминах языка», я иногда не согласен, потому что не все из нас думают в терминах языка. Некоторые из нас мыслят звуками, абстрактными образами или даже конкретными образами, а потом включается язык. Он пробудил это желание стать художником — которое было, но оно было скрытым — он позволил мне реализовать его в моем собственном существе.
3. Потеря Наставника: Встреча лицом к лицу с ключевыми вопросами о цели жизни
Игорь: Что произошло позже – его убила местная мафия. Я не буду вдаваться в подробности, почему и что, потому что это совершенно другая тема. Мне тогда было, наверное, 13 лет, и это произвело на меня очень сильное впечатление, потому что в том возрасте я понятия не имел, что есть что-то такое — есть только жизнь. Было все, кроме жизни, больше ничего не было. Вы можете себе представить, в этом возрасте вы не думаете о своей смертности. Хотя я пережил смерть своих родственников, дедушки, который был очень и очень важен в моей жизни, я даже не почувствовал этого так сильно, когда он ушел из жизни. Почему-то это было нормально; когда твои бабушка и дедушка умирают, это похоже на: «Да, конечно». Но когда кого-то, кого вы знали — с такой физической силой, с таким сильным физическим присутствием — внезапно больше нет, это немедленно ставит вас лицом к лицу с основным вопросом: «Эта жизнь не просто жизнь; есть что-то еще».
В детстве меня буквально останавливали на пути все эти клокочущие удовольствия от жизни; ты смакуешь, играешь, рисуешь, выращиваешь. В течение года я находился в этой очень странной переходной ситуации, когда я испытал многое из того, что вы, вероятно, назвали бы экзистенциальным поиском или экзистенциальным побуждением выяснить — почему? Думаю, это запустило бы во мне этот экзистенциальный поиск.
Рик : Забавно, только сегодня утром я получил электронное письмо, которое у меня еще не было возможности прочитать полностью, от женщины из Нью-Йорка, которая является своего рода консультантом для людей, перенесших серьезную травму. но в то же время она духовный советник, и я спросил: «Есть ли действительно тесная связь между большой травмой и духовным пробуждением?» Как я уже сказал, я еще не читал подробно ее второе письмо, но я просмотрел его, и она сказала: «О да, очень часто серьезные травмы или проблемы провоцируют глубокие духовные поиски или пробуждение». Так что, возможно, это то, что случилось с вами.
Игорь : Конечно, это было так, потому что еще раньше, в моем раннем детстве, у меня были очень глубокие переживания в основном скольжения по моему сну во время состояния сна. Очевидно, у меня не было возможности это объяснить, как-то даже подсознательно, я не хотел делиться этим с другими. Я помню, может быть, я сделал несколько попыток поговорить об этом с мамой, и только по тому, как она посмотрела на меня, я понял: «Ой! Это не тема для разговоров». Так что я держал это в секрете много лет, что, вероятно, было бы немедленно рассмотрено клинически, если бы я это сделал.
Когда я прошел через этот опыт потери наставника, этот опыт хлынул в мою жизнь. Я засыпал и вдруг, как только закрывал глаза, слышал бурные звуки, которые сопровождались внутренним светом. Трудно выразить это словами, потому что в то время я очень боялся этих переживаний; хотя я глубоко чувствовал, что они были очень приятны. Во всем этом опыте была ужасающая красота, которая также совпадала с этим глубоким пробуждением меня самого. Очевидно, в то время я даже не представлял себе, что это такое, но я становился «больше, чем я сам» — больше, чем то, чем я в противном случае считал бы себя.
Очень скоро обо мне позаботился младший брат моего наставника, который тоже был довольно харизматичной фигурой, но совсем по-другому. Он был профессиональным боксером, писателем, только что вернулся из Петербурга в Узбекистан, и у него не было такой мудрости и чувствительности. Он просто действительно взял меня в свои руки и пытался научить меня так, как он считал уместным, потому что чувствовал, что каким-то образом несет за это ответственность. Помню, однажды он дал мне книгу, вероятно, просто для того, чтобы испытать мое любопытство; Я думаю, это было что-то из Кьеркегора или, может быть, Шопенгауэра, одного из тех немецких экзистенциалистов. Хотя мне было 15 или 16 лет, я проглотил эту книгу за одну ночь. Мне просто казалось: «Я читаю что-то, что имеет глубокое отношение ко мне самому».
4. Духовные переживания становятся фоном успешной карьеры в искусстве
Игорь : Итак, когда он спросил меня: «Итак, что ты думаешь? Каков твой отзыв?» Единственное, что я мог ему ответить, было: «Было глубокое ощущение, что кто-то наблюдает, пока я читаю».
Рик : Что у тебя было с детства?
Игорь: Да, но когда я читал слова философа, это переживание обострялось. Он не мог объяснить или прокомментировать это, так что это стало закрытой темой, потому что я подумал: «Я не хочу продолжать долбить одно и то же». Однако с этого началась целая эпоха моего интереса ко всем этим философским, метафизическим предметам. Это, вероятно, запустило процесс, который должен был завершиться через несколько лет, потому что в то время преобладала телесность, а также моя художественная карьера. Так что духовные переживания, они отошли на второй план.
Рик: Ты был подростком…
Игорь: Да, все эти чувственные и сексуальные позывы выходят наружу, и хочется реализовать себя в мире, а не в себе. Это очень естественный порыв – я хотел исследовать жизнь. Так до тех пор, пока в мою жизнь не пришла очередная трагедия…
В то время я уже наслаждался успехом; учась в Санкт-Петербургской Академии Художеств, я бросил его и решил, что учиться нет смысла, потому что я взял все, что мог, из этого заведения. Я покинул Советский Союз и переехал в Польшу, в Варшаву. Мне посчастливилось познакомиться с очень влиятельным искусствоведом, который помог мне организовать две персональные выставки в то время, когда Польша находилась в очень тяжелом экономическом положении; это было как раз тогда, когда Польша перешла от социализма к капитализму – так называемая шоковая терапия. И все же я здесь – 20-летний пацан, устраивающий моноспектакль, и на этот спектакль пришел вся художественная богема варшавского общества; Я даже не знал, кто есть кто, но там было несколько важных ключевых фигур. Так что через очень короткое время – всего через несколько месяцев – меня пригласили приехать в Лондон.
5. Переезд в Лондон, трагедия и проверка реальности
Игорь: Когда я поехал в Лондон, у меня была маленькая сумка, потому что я думал, что просто приеду в гости – я и не подозревал, что останусь там на следующие 18 лет! Время, о котором я говорю, это когда я наслаждался мирским успехом, что-то еще произошло в моей жизни. У меня была дочь от первого брака, ей тогда было 6 лет. Произошла ужасная автомобильная авария; она выходила из такси на неправильной стороне дороги, и ее сбил грузовик. Это буквально было своего рода проверкой реальности для меня.
До этого момента я считал себя атеистом. Несмотря на весь духовный опыт, я все еще воспитывался в преимущественно атеистическом обществе. Всего этого излияния духовной мудрости, которое сейчас можно найти в России или даже в Средней Азии, там не было; Я уверен, что это было, но было очень много в подполье. Для меня, как студента, озабоченного поверхностной областью жизни, это было скрыто. Я мог бы сказать, что меня интересовала теология — интеллектуальное понимание всей этой идеи Бога, а не реальный, фактический опыт. Внезапно я помню, как рухнул на пол, тут же, с этой глубокой болью в сердце – и слово «Бог» буквально застряло у меня в горле; Я даже не помню, на каком языке это было.
Я мог бы сказать, что это был поворотный момент, когда я больше не мог жить так, как жил раньше. Потому что очевидно, что это что-то не поддающееся логике – мы каким-то образом предрасположены к тому, чтобы потерять своих родителей и самых близких и дорогих нам людей, но не своих детей. Несколько лет спустя, когда мне удалось преодолеть это чувство потери, я обнаружил, что помогаю другим справиться с тем же опытом. Так совпало, что в мою жизнь попали люди, которые пережили потерю детей, и я работал с ними, потому что мог понять это. Я мог бы помочь им осознать и принять то, что произошло, потому что разум бросает вызов этому — он полностью отказывается понимать.
То, что случилось со мной, на самом деле втолкнуло меня в то пространство, которое я, вероятно, оставил, когда был подростком. Это открыло мощное излияние внутренней силы, которая была там – возможно, в латентном состоянии, но она бурлила. Я просто не использовал ее в полной мере, я не полностью осознавал ее.
Так что, когда это произошло, когда случилась та трагедия, это перенастроило все мои установки. Хотя я уверен, что находился в депрессии несколько месяцев, если не лет, очень быстро я смог – я даже не знаю, как это выразить словами – я просто понял: «Вот она, это жизнь; она неотделима от смерти. Ты должен принять ее, если хочешь двигаться дальше». Не только это, но сразу же показало мне, что между ними существует какая-то глубокая связь, и почему-то их совершенно невозможно разделить. Это похоже на жизнь только до определенной степени. И с этим пришел долгий интерес ко всем этим эзотерическим знаниям, которые присутствовали в культуре, откуда я родом, со всем увлечением восточной мыслью.
6. Духовная инициация в состоянии сна и введение в медитацию
Игорь: Я уже занимался йогой. Так что следующим чудесным событием, возможно, было посвящение, которое я принял во сне. Я обычно не говорю об этом, но в такого рода программах я думаю, что это весьма уместно, потому что я заметил, что люди постоянно говорят о родословной и связи с определенной традицией. Это подкрепляет и убеждает в том, что человек пришел в нужное место. И часто те, кто духовно заинтересован с раннего возраста, или духовно пробужден с раннего возраста, даже если это не полное пробуждение, часто остаются как-то в серых зонах – я говорю об общем восприятии. Потому что то, что случилось со мной, было довольно классическим примером того, что я прочитал позже в священных писаниях, что вы действительно можете получить посвящение в состоянии, отличном от бодрствующего состояния сознания. Кто сказал, что состояние сознания во сне менее глубоко или менее важно? Это именно то, что случилось со мной.
Рик : То же самое случилось со мной — возможно, не совсем то же самое — но самое глубокое духовное пробуждение, которое у меня когда-либо было, произошло во сне. Я проснулся от этого с огромным чувством облегчения и благодарности, а также с переменой во всем своем существе. В любом случае, это про вас!
Игорь : Это очень важно, потому что то, что вы говорите сейчас, показывает мне, что вы точно поймете, чем я хочу поделиться здесь…
Рик: И в том сне был кто-то другой, кто сыграл важную роль в том, чтобы во мне произошли эти изменения — как, может быть, и в тебе.
Игорь : Конечно. Ну, в моем случае, в том первоначальном сне была эта сущность, которую я даже не могу определить – мои знания в этой области были недостаточно сильны, и я не хочу окрашивать свой опыт, который произошел тогда, с моим пониманием того, что я знаю сейчас, потому что это было бы несправедливо. Я не даю ретроспективу; то, что я пытаюсь дать, — это как можно более аутентичный опыт в данный момент времени.
Я спал и видел сон, и это определенно был один из тех осознанных снов, когда я полностью наблюдал опыт сна — даже видел свое тело, когда оно двигалось из стороны в сторону. Пока что-то не произошло — было ощущение разрыва, открытия чего-то. И присутствие существа, которое я даже не могу описать, потому что это одно из тех переживаний, когда вы даже не должны смотреть прямо в глаза. Вы сразу же чувствуете подчинение, смешанное с обожанием, а затем это существо просто поднимает меня на кровати, вероятно, в сидячем положении — я не уверен — и приказывает мне медитировать. Он шепчет мне мантру — не на ухо, а шепчет мне мантру прямо через макушку. Поэтому, когда это случилось, я проснулся в очень, очень приподнятом состоянии.
Рик : Ты физически сидел на кровати или это было твое тонкое тело?
Игорь : Нет, на самом деле я физически сидел на кровати. К тому времени я уже фактически сидел на кровати — здесь я должен сделать замечание, потому что мне было совершенно не знакомо все это сидение со скрещенными ногами. На самом деле я был спортсменом – два года служил в Советской армии; люди раньше шутили, что у меня были мышцы в зубах! Я также был очень, очень физически активен; Я был маляром, но серьезно занимался 3-4 раза в неделю.
Так внезапно я сижу, и у меня возникло желание встать с постели. В то время у меня была сильная травма; мой третий позвонок сместился, так что я не мог сидеть.
Рик : Он вышел не только тогда — ты имеешь в виду, что он вышел раньше?
Игорь : Да, раньше выходил, наверное, в результате всего этого стресса, который там накопился – а ведь энергия сильно давит, так что вся эта физиология просто вывихнулась. Позвонки сместились, и я неделями мучился от ужасных болей, обращаясь к мануальному терапевту. Меня подправляют, проходит неделя или несколько дней, и мне приходится возвращаться. Но как только этот сон приснился, я сел. Итак, первым делом, когда я открыл глаза, и с этим приподнятым чувством, я понял, что сижу! Боже мой! Я даже не чувствую боли в спине!
Так что в таком состоянии я буквально выполз из постели, положил подушку на пол, тут же сел — и это был мой первый сеанс медитации.
Рик : А у тебя была мантра, которую тебе дали?
Игорь: Ну, это был звук; очевидно, это была мантра.
Рик : Но тогда ты этого не знал, это был просто какой-то звук.
Игорь: В то время я понятия не имел, это было так: «Вот что такое медитация».
Рик : Теперь, когда вы знаете кое-что о мантрах, вы признаете, что это мантра, которая традиционно дается людям, или это просто какой-то звук, который вы никогда раньше не слышали?
Игорь : Очевидно, это была материнская матрица всех мантр — это был звук ОМ.
Рик : О, хорошо. Вы не читали об этом в книгах или где-то еще, это вам просто дали?
Игорь : Что интересно, единственная книга, которая была у меня дома в то время, была — в сегодняшнем понимании, что у меня есть — довольно популистская, вполне коммерческая книга по асанам йоги . Я не знаю – в этой книге могла быть упомянута эта мантра. Она была красочно проиллюстрирована, и на самом деле моя подруга в то время пользовалась этой книгой больше, чем я; это была, так сказать, единственная литература на эту тему в доме. Что случилось потом, что-то взорвалось; Я очень жаждал этих знаний, поэтому очень быстро начал читать и узнавать обо всем этом.
Я должен также упомянуть — что, вероятно, очень важно, — что моя мать к тому времени уже занималась медитацией. Моя мать уже была посвящена в Трансцендентальную Медитацию (ТМ) и очень быстро стала ТМ-Сидхой, потому что в то время Махариши очень хотел ввести медитацию в Центральной Азии.
Людям разрешили пройти программу ТМ-Сидхи. Буквально через два месяца успешной медитации; это что-то неслыханное сегодня, потому что вам нужно пройти этапы, и вы должны пройти несколько курсов раундингов. Я имею в виду, вы все об этом знаете. Очевидно, когда она делилась со мной, что она медитирующая, мне это даже как-то никогда не нравилось – я читал ее письма, радуясь, что она жива и что все в порядке, и тут же отмахивался. Потому что для меня это было неважно – это становится важным только тогда, когда познается на каком-то уровне в рамках вашего собственного понимания.
Очевидно, когда это случилось со мной, я сразу сказал: «Боже мой! Моя мама медитирует, и именно об этом она мне все время говорила!» Внезапно все это обрело для меня смысл, но на совсем другом уровне. Мне как будто нужна была такая внутренняя проверка — и она произошла сверх моих самых смелых ожиданий! Итак, я медитировал таким образом около года, а за это время кое-что произошло.
Моя подруга в то время был серьезным учителем йоги — очень, очень преданным учителем йоги, и она была мастером йоги. Она была старше меня и гораздо более опытна с точки зрения традиции хатха-йоги. У нее была знакомая, и мы втроем вместе медитировали в одной комнате. Хотя они оба были знакомы с медитацией, произошло нечто, потрясшее их обеих. В общем, мое тело начало кружиться, и когда я понял, что кружусь, я хотел выйти из медитации — и не мог.
Рик : Подождите секунду, ваше тело вращалось таким образом, что если бы они посмотрели на вас, то увидели бы, как оно вращается, или это был внутренний опыт?
Игорь : Нет, мое тело на самом деле крутилось на подушке.
Рик : Правда? На 360 градусов, вы крутились как волчок?
Игорь : Нет, извините, не в этом смысле; я трясся и интенсивно двигался.
Рик: Дрожь и движение — движения Кундалини?
Игорь: Да, сильная тряска. И чем больше я пытался контролировать это движение, тем больше оно усиливалось. Так я пролежал около, как мне сказали, 30-40 минут. Знакомая моей подруги была очень потрясена; она была буквально напугана, потому что никогда не видела ничего подобного, несмотря на то, что они обе были на всех курсах Йога Ачарьи в движении Шивананды, линии передачи традиции Хатха-йоги. По сути, она была в ужасе, потому что это, должно быть, выглядело довольно шокирующе!
Рик: Чудно.
Игорь : Чудовищно, да, будем откровенны. Так и случилось, и после этого все мои медитации были с покачиванием головы – что бы я ни делал. Это было очень приятно — моя голова просто качалась, и чем меньше я пытался это контролировать, тем приятнее это было.
Однако я все еще не мог полностью переварить этот опыт во сне. И моя мама постоянно говорила мне: «Тебе нужно правильно научиться медитации. Все это не важно, это опасно». Поэтому я подумал: «Да, я думаю, что должен делать это правильно».
7. Посвящение в Трансцендентальную Медитацию
Игорь : Итак, я вернулся в Узбекистан, потому что к тому времени я уже жил в Лондоне, и я прошел надлежащее посвящение, изучая технику у лидера Движения, который сейчас представляет Турцию. Он тот, кто представлял Трансцендентальную Медитацию в Узбекистане, Альберт Барух — возможно, вы даже знаете его, потому что он учился у Махариши.
Рик : Может быть, много лет назад, я его не помню.
Игорь : В любом случае, Альберт инициировал меня, и сразу же, в тот первый день инициации, у меня закружилась голова, и после того, как я закончил медитацию, ко мне подошла одна учительница ТМ и сказала: «Что с тобой случилось? Это происходит с тобой только сейчас?» Я сказал: «Нет, это происходит уже некоторое время». Она сказала: «Ты будешь двигаться очень быстро». Она сказала мне: «Ты действительно будешь двигаться очень быстро. Ты должен пройти курс Сидхи, как только сможешь».
Для меня это было похоже на: «О чем она говорит?» Я только что нашел время в своем плотном графике в Лондоне – у меня все эти заказы, предстоящие выставки. У меня едва есть эта неделя, чтобы пройти этот курс ТМ и вернуться. Какой курс ТМ-Сидхи? Я знал, что курс ТМ-Сидхи отнимает много времени и все такое.
Итак, я отправился обратно в Лондон с мантрой, в которую меня только посвятили, недавно прошептанной мне мантрой, так что мне пришлось отбросить старую. Я практиковал ТМ, наверное, около пяти лет — ни разу не пропустил медитацию, и это было прекрасно!
Рик : Голова все еще двигалась?
Игорь: Все время в движении – все время!
Рик : Ваша голова двигалась, когда вы не медитировали? Например, если бы вы просто тихо сидели или только когда медитировали?
Игорь : Забавно, что вы спросили об этом. Как только я стал заниматься медитацией ТМ, очевидно, что фигура Махариши стала более трехмерной, чем раньше, когда моя мать говорила о нем. Я начал читать Бхагавад-Гиту, читал пару других писаний и читал о жизни Махариши; меня все это тронуло, но я буду очень честен – очень отстраненно, как зритель. Я не собираюсь прославлять этот опыт. Я находил все эти собрания, которые раньше смотрел на видео — для меня, как для артиста, они не имели особого смысла. Я относился к этому скептически, даже слегка, наверное, цинично. Но то, что произошло позже, меня явно сильно удивило. Я подойду к этому через некоторое время; Я не хочу перепрыгивать.
Итак, очевидно, я читал о Махариши, о его учителе Гурудеве, Свами Брахманаде Сарасвати, обо всей ведической традиции. Многое из этого имело для меня смысл, многое находило отклик, и моя медитация становилась все более и более глубокой. Я испытывал всю эту полную внутреннюю тишину, о которой Махариши говорил в своих лекциях. По сути, я нес флаг: «Каждый должен стать медитирующим ТМ!» Всем, кто мне встречался, я говорил: «Вы медитируете? Нет? Пфф! Вы в полусне! Давайте, давайте! Научитесь медитации. Не какая-нибудь медитация — а именно медитация ТМ».
Рик : Твоя фундаменталистская фаза.
Игорь: Да, я начал собирать людей слева, справа и в центре.
Рик : Да, я тоже через это прошел.
Игорь : Так что же было дальше – на чем я остановился?
Рик : Я спросил о том, тряслась ли голова вне медитации. И причина, по которой я спросил, в том, что я тоже прошел через фазу тряски головой. Я был за рулем грузовика с мороженым, и если бы я остановился на знаке «стоп» и просто посидел немного, у меня бы голова закружилась!
Игорь : Да, это он. Насчет тряски головой – это очень интересно. Я выучил эту молитву, которую Махариши предложил в «Науке бытия и искусстве жизни» — прекрасная молитва перед едой. Как только я закрывал глаза, чтобы произнести эту молитву, приходило такое же ощущение, и голова просто идет — я забывал, что сидел здесь и ел. Я открывал глаза и говорил: «О, хорошо, мне надо есть? Гораздо приятнее просто сидеть».
Как я уже сказал, это было очень, очень заземляюще, и у меня был очень прекрасный опыт медитации в течение нескольких лет, и моя деятельность, безусловно, была пропитана этим опытом. Я мог бы легко сказать, что творческий аспект просто лился из меня — потому что я был художником, сколько себя помню. Некоторые люди даже считают, что для того, чтобы творчество приняло наиболее острую форму выражения, нужны потрясающие переживания, и примеров тому множество. Я знаю, что Махариши глубоко не согласен с этим в своих лекциях об искусстве и творческом процессе. Он не согласен, но, с другой стороны, он все же не отвергает возможность страдания, дающего глубокую почву для самовыражения Сознания через индивидуальные средства в очень возвышенной, мощной форме искусства – чем бы это ни было. Просто подумайте о Моцарте; его жизнь удалась в первые годы, но ему пришлось так много пережить. Чем старше он становился, тем больше ложилось на его плечи; и все же его музыка становилась все более и более воодушевляющей.
Рик : Или Бетховен.
Игорь : Или Бетховен — примеров можно привести бесконечно. С другой стороны, сказать, что мое искусство стало лучше или улучшилось, что мои картины стали более глубокими с медитацией – сегодня, оглядываясь назад, – было бы неправдой. Просто это был определенно новый уровень, и, возможно, я как проводник этого процесса творчества был менее вовлечен. Это было определенно так. Так что я больше не буду отождествляться даже с процессом рисования. Потому что в Науке Творческого Разума, если вы помните, Махариши говорит о художниках — он сравнивает их с медитирующими.
Когда сидишь перед холстом несколько часов, через некоторое время деятель и делание как бы сливаются; именно так греки называют муз. Музы всегда стоят снаружи, ожидая, когда художник сбросит эту завесу эго, чтобы позволить творческому процессу полностью развернуться. Этот румынский скульптор, которого я очень люблю, Бранкузи, который работал в Париже и стал очень, очень известным в начале 20-го века, говорил: «Нетрудно создавать великие произведения искусства. Трудно попасть в состояние, когда это происходит само собой».
8. Курс ТМ-Сидхи и радикальный сдвиг в реальности, какой я ее знал.
Игорь : Итак, возвращаясь к опыту медитации, я был в основном очень заземлен, очень уравновешен; Вероятно, я мог бы продолжать — не знаю, сколько еще лет — пока не решил, что пришло время для меня, что мне нужно войти в медитацию гораздо более осознанно, гораздо более преданно. И тогда я вернулся в Узбекистан и прошел курс ТМ-Сидхи. И это все. Это был мой конец.
Рик : Что случилось?
Игорь : Произошло то, что, по сути, для меня перестала существовать реальность, какой я ее знал.
Рик : Просто во время прохождения курса? Именно тогда и там, с самого начала все просто изменилось.
Игорь: В начале курса меня пришлось поставить в дальний конец комнаты, потому что…
Рик : Потому что тебя трясло?
Игорь: Стул, на котором я сидел, если бы я хотел остановиться и схватиться за стул, я бы начал прыгать на стуле — и это было до Полетной сутры. Это было в первой части курса, когда вы проходили теоретическую часть. Я буквально чувствовал деконструкцию личности, буквально увеличивающуюся с каждым днем. Я возвращался в квартиру моей матери – потому что во время этого курса мы не были в кампусе; нам фактически разрешили быть в наших домах. Потому что это был еще очень переходный этап для Движения ТМ в Узбекистане и не было даже места, где люди могли бы спать, поэтому мы шли туда рано утром, а к вечеру возвращались в свои дома.
К тому времени, когда нам была дана Полетная сутра, я чувствовал, что буквально больше не знаю, кто я такой, и во мне нет силы, которая могла бы остановить меня в этом процессе.
Рик : Но я подозреваю, что это был не неприятный опыт; было что-то хорошее в том, что ты не знал, кто ты такой — или был?
Игорь : Я не уверен, я должен быть с вами честен.
Я имею в виду, что не знаю, как у всех остальных, но для многих творческих людей, для художников, идея, которую мы имеем о самих себе, самоидентификация, часто является ядром — или, по крайней мере, мы думаем об этом как о ядре — о нашей творческой личности. И когда этот внутренний стержень вдруг начинает шататься, и вещи просто отваливаются от тебя, это как — я даже не знаю. Я не думаю, что я читал к тому времени или знал, что в основе нашей личности, или в основе нашей индивидуальности, лежит «безъядерность» — буду с вами честен: я не знал, что пустота — это сердцевина. Скажем так.
Так что приблизиться так близко к пустоте — или пустота, раскрывающаяся очень сильным образом, — было непростым опытом. Итак, когда я действительно сел в тот день, когда нам дали Полетную сутру, я имею в виду, чувак, я, наверное, проделал дыру в матраце! Мы медитировали на этих спортивных матах, и у меня был этот матрац, который был очень новым, и я даже чувствовал запах почти жжения от такого сильного трения, которое возникало под ним. Я думал: «Я разожгу здесь огонь! Если я еще посижу — дым уже шел — следующим будет пламя!»
Что произошло дальше, так это то, что когда Полетная сутра нам была дана, у меня вдруг возникло такое ощущение, что: «Вот оно — я умираю. Я буквально умираю, физически умираю». Это даже было похоже на ощущение тошноты — физически меня тошнило — и я подумал: «Я хочу, чтобы это закончилось». И в тот момент, когда я почувствовал, что «я умираю, я больше не могу» — произошло очень интересное. У меня было это очень четкое трехмерное изображение Махариши, идущего прямо передо мной – не в виде фотографии, потому что я никогда не встречал Мастера, и даже не в том виде, в каком я видел его по телевидению и радиопередачах – а в буквальном смысле. Трехмерный, внутри себя. И как только я увидел, что с его лицом все в порядке — он не выказывает признаков беспокойства, — над моей головой появился этот массивный шар переливающегося белого света; и дело не в том, что я вижу этот шар своими глазами, а в том, что я ощущаю этот шар света над моей головой. Что-то произошло, и мое тело было буквально втянуто в этот шар; не то чтобы мяч опустился вниз, но я буквально прыгнул – прыгнул – в этот мяч. И когда я прыгнул в этот мяч, это как когда тебе показывают этот «повтор» в спортивных передачах, когда что-то показывают в замедленной съемке…
Рик: Мгновенный повтор…
Игорь : Да, мгновенный повтор — все мое тело, начиная с головы, пронзило этот шар света. Так пронзительно, как будто я вхожу в эту плаценту света, а потом она как [издает всасывающий звук] меня засасывает. В тот момент от меня ничего не осталось — все было переливчатым, белоснежным светом — там не было никакого ощущения, не было даже физического ощущения; это было просто очень глубокое ощущение того, что ты свет и един со светом. Я больше не видел света, я был этим светом; было полное погружение. Когда этот опыт пошел на убыль, я, по-видимому, прыгал повсюду.
И у нас были эти два супервайзера Сидхи, администраторы курсов ТМ-Сидхи — как вы знаете, они обычно являются парами. Дама сидела с нами, а мужчина — с дамами.
Рик : Правда? Я бы подумал, что наоборот.
Игорь : Нет, но у нас было так – было очень интересно. Она была очень крупной женщиной; она была крупной индианкой, большой капха – женщиной. Мы проводили этот курс ТМ на территории школы, возможно, в одном из тех спортивных комплексов. И она стояла, чтобы я не ударился или не запрыгнул на радиатор…
Рик : О, ты даже не знал, что твое тело было…
Игорь : Я даже не осознавал, что прыгал. Из всей нашей группы я первый прыгнул…
Рик : Ты прыгал на матрасах? Пол это был покрыт матрасами?
Игорь : Он был завален матрасами, да. И, видимо, я прыгал на высоту метра над землей, над поверхностью матраса. Но в то время, когда я переживал этот белый свет, я не чувствовал, что делает тело; Я бы, наверное, ушибся, если бы был в другом месте.
Так что я лег — и, очевидно, когда я вышел из этого состояния, после отдыха учитель собрал нас всех вместе. Мужчины и женщины были в одной комнате и делились своим опытом, а я просто сижу — меня там нет. Я не знаю, где я был, я просто сказал: «Ладно, кого это волнует?» Я мог только видеть, что много глаз было направлено на меня. Затем учитель делает мне знак типа «Подойди ко мне». Я подхожу к нему, и он просит меня: «Расскажи мне, что случилось».
Поэтому я пытался объяснить, что произошло, но мой язык буквально приклеился ко рту, как будто я что-то съел – я не мог говорить. Моя речь была полностью затруднена. Понятно, что он индиец, говорящий по-английски, а я из Узбекистана – но я с ним тоже общался по-английски, а не через переводчика. По сути, он общался со всеми через переводчика, но мне не нужен был переводчик, поэтому я мог просто болтать что-то вроде: «То, что я испытал, — это, наверное, блаженство. Я не знаю, но это то, что было». Потом он говорит мне: «Ананда, ананда». Он сказал мне: «Сядь, расслабься и просто попробуй рассказать, что случилось, остальным. Не беспокойся об этом».
Итак, я сел, отрегулировал дыхание и все, что я сказал, очень простыми словами, что «я испытал что-то, что превосходит все переживания, которые я когда-либо имел в своей жизни» — наверное, на русском языке, потому что курс был на русском. И пока я говорил это, три или четыре другие дамы начали истерически смеяться; они просто катались по полу, и было видно, что это своего рода катарсис. А на следующий день взлетели именно они. Итак, курс Сидхи продолжился.
Но это было только начало — то, что произошло, было только началом. Я не знаю, что вы хотите, чтобы я взял отсюда, потому что это было в основном началом всего.
Рик : Да, для некоторых людей это было бы своего рода кульминацией их прогресса. «Похоже, вы сделали это — вы сделали — белый свет и так далее». А некоторые люди преуменьшают ценность любого опыта, который приходит и уходит. Они говорят: «Хорошо, большие яркие переживания, они будут приходить и уходить, но на самом деле нас беспокоит что-то более всеобъемлющее и постоянное. Все, что может прийти, уйдет, но важно то, что никогда не приходило и не могло уйти».
Так что, может быть, вы собираетесь вести нас туда, но я бы сказал, просто идите дальше с точки зрения того, что вы считаете следующей важной стадией того, что с вами произошло.
Игорь : Ну, наверное, следующим значимым этапом было то, что мне пришлось вернуться в Лондон, потому что я уже был гражданином Великобритании. К тому времени мне нужно будет вернуться на родину с гостевой визой. Итак, я прошел курс Сидхи и остался еще немного; и я чувствовал, что я действительно боялся лететь на самолете. Что ж, я расскажу об этом опыте очень быстро, потому что это интересный опыт — опыт в самолете — который приведет нас к следующему этапу, потому что это то, что также показывает способности, диапазон опыта.
Так что я боялся лететь на самолете по многим причинам, потому что, как вы, наверное, понимаете, меня трясло.
Рик: Я летал на самолете с сотнями людей, которые выполняли программу ТМ-Сидхи, летали в Индию, на Филиппины или еще куда-нибудь, и каждый выполнял свою программу. Они все подпрыгивают, а стюардессы в полном бешенстве! Как будто целый самолет эпилептиков!
Игорь : Ну, это было моим беспокойством, потому что я не мог сидеть на месте – скажем прямо. Если раньше тряслась голова, то теперь трясло не только все тело. Я хочу начать с того, что программа ТМ-Сидхи для меня, по крайней мере, какое-то время, больше не была медитацией. Медитация закончилась – забудьте! Как только я закрывал глаза, я начинал прыгать. Вы даже не делаете ничего; Я пытался усердно концентрироваться на своей программе, как положено, и думал: «Ну, может быть, я что-то делаю не так». Я думал, что вы должны были пройти через все эти сутры, а затем перейти к Полетной сутре. Вместо этого я закрыл глаза, и как только я расслаблялся, все мое тело начинало прыгать, как будто я просто маленький цыпленок, пытающийся летать.
9. Обход горы Кайлас в 3D
Игорь : Так что я боялся лететь на самолете. Итак, перед полетом на самолете это очень важно. У меня также была привычка произносить «Благодать» перед сном; точно так же, как я молился перед едой, я сидел перед сном и сидел с закрытыми глазами. Итак, один из них — я не помню, был ли я все еще на курсе Сидхи или вскоре после курса — но когда я закрыл глаза и как раз собирался произнести мантру или что-то в этом роде, со мной произошло очень красивое переживание. Это показало мне, что мы очень мало знаем о наших психических установках, когда говорим: «О, генетически у меня то-то и то-то». Потому что я никогда не воспитывался в индуистской среде; для меня все эти индуистские боги и богини, как символизм, были частью красочного фольклора.
Итак, случилось то, что с закрытыми глазами я внезапно начал левитировать — не левитировать физически — но я вошел в этот очень высокий полет, и в итоге я облетел гору Кайлас. Это был трехмерный опыт, и это был очень глубокий опыт, потому что я буквально несколько раз обошел гору Кайлас с высоты птичьего полета. Тогда я, наверное, даже не читал о горе Кайлас. Очевидно, теперь я знаю, что гора Кайлас — это символ Шивы, это самый большой Шива-лингам на планете; ему поклонялись многие, многие различные традиции на всем Индийском субконтиненте.
Но почему это случилось со мной? Почему это случилось со мной? Но это был такой ясный, четкий опыт! Позже я понял, что это был предварительный опыт Чистого Сознания. Потому что все, что я испытал раньше – все это блаженство, весь этот радужный свет и все такое – это, наверное, я бы назвал дверью к тому, что должно было прийти.
Вот я сел в самолет, а когда он взлетает, и моему телу очень нужно встряхнуться, и я сижу рядом с людьми — изо всех сил стараюсь ничего не делать. Буквально сжимаю ягодицы, пью воду – а потом уже не выдержал. И что происходит, так это то, что мое тело начинает раскачиваться — но с очень высокой частотой, потому что я пытаюсь удержать его от движения — так что оно движется очень быстро и, возможно, совершенно по-другому, чем раньше.
Рик : Ты не мог просто встать и пройтись по самолету?
Игорь : Ну, я так и сделал – но это примерно 6-7 часов полета. Что происходит, так это то, что я чувствую, что лечу вместе с этим самолетом; и я не в самолете. Этот самолет летит во мне. Я внутри, но я также – не знаю, как это выразить. Как будто я внутри самолета как тело, но самолет летит внутри меня. Я это пространство, и самолет просто пролетает в этом пространстве. И с этим опытом мне уже было все равно, «трясет меня или нет?» Это был хороший, плавный транспорт до аэропорта Хитроу.
Рик : Тебя буквально все время трясло?
Игорь: Наверное, да, не знаю.
Рик : Человек, сидящий рядом с тобой, не испугался?
Игорь : Ну, когда мы приземлились, люди уже были в полусне. Я уверен, что если бы я увидел снаружи машину скорой помощи, я бы не слишком удивился, но не было никакой скорой помощи, не было…
Рик : Никаких полицейских машин…
Игорь : Ни полиции, ни парамедиков…
Рик : Хорошо, хорошо. Итак, ты вернулся в Лондон…
10. Возвращение в Лондон и осознание того, что черта пройдена
Игорь : Итак, я вернулся в Лондон, а была зима, январь — очень холодно — и я в самом разгаре этого. К тому времени я понял, что со мной что-то случилось. Я пошел в ТМ-центр и попробовала делать групповые программы. На самом деле, один эпизод был очень забавным.
Я не хочу называть имен, потому что не хочу никого подставлять, но я прохожу программу ТМ-Сидхи с группой, которая, в основном, состояла из «ветеранов». Был доктор Вернон Кац, который работал над переводом Бхагавад-гиты.
Рик : На самом деле он здесь, в Фэрфилде, Вернон тут.
Игорь : О, верно. Значит, он больше не живет в Англии?
Рик: Нет. Он приезжал и уезжал, но он уже давно здесь. Прекрасный человек.
Игорь: Очень милый человек, я с ним познакомился позже. Я познакомился с ним – мы вместе провели несколько Гуру Пурним в доме другого ученика Махариши.
Но в то время мы выполняли эту программу, и я двигался — вроде как прыгал — и один из учителей ТМ, Сидхов, не мог больше этого выносить. Поэтому он прыгает на меня, обнимает меня и пытается остановить. “Вы не можете делать так! Вы не можете делать так!” Очевидно, он очень напряжен и совершенно потерял самообладание. Чем больше он пытался меня удержать – а я смотрю на него и думаю: «Если ты меня не отпустишь, я сейчас взорвусь здесь». А потом тело шевельнулось, и он просто пролетел – может быть, 6 метров – эта волна просто отбросила его. Он буквально пытался удержать меня. «Я понял, что это была не такая уж хорошая идея», — извинился он, и после этого мы обнялись; а он мне сказал что-то вроде: «Стресс какой-то вышел, не помню ничего подобного».
Кстати, все это звучит знакомо – и не для того, чтобы это прозвучало драматичечски, но администратор ТМ-Сидхи индийского происхождения, инициировавший меня, сказал мне, что никогда не видел, за всю свою карьеру, такого острого проявления, как у меня. Он рассказал мне несколько интересных вещей, которые, как я понял, были сказаны конфиденциально, он поделился со мной. Он сказал: «Я не знаю, что это такое, чувак. Ты должен продолжать с этим. Здесь мы следуем протоколу. Если что-то происходит неожиданно, я думаю, это часть эксперимента».
Рик : Другими словами, он не был обучен справляться с твоей ситуацией.
Игорь : Абсолютно, и он был очень честен в этом. Но в Англии я обнаружил, что люди пытались дать качественную – я не хочу использовать слово «осуждение», это не слово осуждение – качественную меру того, через что я проходил. Кто-то даже предположил: «О, ваша вата совершенно неуместна». Но к тому времени я уже прошел курс Аюрведы, и я уже очень хорошо знал обо всех этих дошах, и я знал о философии санкхьи с точки зрения пракрити и о том, как все это работает. Итак, я знал, что это не доша. Потому что это что-то изначальное, что-то, что на самом деле управляет всеми дошами.– управляет всем, управляет моим дыханием, управляет моим сердцебиением; это что–то вроде Проводника с большой буквы «П».
Поэтому, когда я понял, что я сам по себе — я не могу делегировать свой опыт и получить обратную связь в Движении, к которому я считал себя справедливо причастным, — это достаточно интересно, т.к. дало мне очень глубокое чувство внутренней решимости. Это внутреннее спокойствие. “Что тебя беспокоит?” Когда я задал эти вопросы, внутренний голос — который вы, вероятно, назвали бы интеллектом — сказал мне: “Вот что это такое. Ты должен пройти через это. Пути назад нет, ты перешел черту. Ты не можешь сойти. Нет возможности – «Хорошо, я выхожу. Мне это не нравится, я хочу вернуться к себе прежнему»”.
Рик : Ага. Это похоже на то, как когда самолет летит через океан, есть определенный момент, когда у него есть какая-то проблема, и он не может вернуться в аэропорт, из которого вылетел, потому что он не сможет этого сделать. Надо продолжать лететь и добираться до другой стороны.
Игорь : Абсолютно, один из таких случаев. Вы в воздухе, так что вам просто нужно согласиться с этим. И с этого момента начались удивительные вещи, но я внезапно начал получать эти внутренние сообщения. К счастью, я не работал ни на одного начальника, мне не нужно было идти в офис. Будучи самозанятым всю свою жизнь – будучи художником – у меня был такой досуг. Я ходил в студию, но вместо рисования меня бросало в спонтанную медитацию. Итак, очень быстро – к тому времени у меня там уже был мат. На самом деле у меня был японский футон, набитый водорослями, который не похож на матрасы, на которых обычно проводятся программы ТМ-Сидхи.
Рик : Более жесткий?
Игорь: Нечто твердое, что на самом деле смягчает. И я нашел его более подходящим для моей программы, для того, через что я проходил. Тепло в теле только росло. Я уже ловил себя на медитации, сидя практически в нижнем белье с открытыми окнами в середине января – и было довольно холодно. Было очень холодно, и все же я горел – я был как в огне.
11. Внутренние сообщения, ведущие к пониманию глубоких йогических переживаний
Игорь: И очень скоро сообщения стали отсылать меня куда-то за информацией. В один из таких моментов у меня возникло внезапное желание: «Мне нужно пойти в тот книжный магазин, в котором я был раньше много лет назад. Я знаю, что мне нужно туда. Почему? Давай просто пойдем и посмотрим».
Итак, я иду в этот магазин, и это Уоткинс — магазин духовной литературы номер один. На самом деле это своего рода небольшой центр. Так что я бы пошел в этот книжный магазин, который является основным книжным магазином в Лондоне для всей духовной литературы. В нем есть полка для каждого автора; тысячи книг, тысячи статей — с чего начать? И вот я иду в этот магазин, и вдруг моя рука как бы движется к полке, и я вытаскиваю одну книгу, вытаскиваю другую книгу; Я нагромоздил, наверное, дюжину книг, сажусь, потому что физически очень истощен. Я едва мог двигаться; буквально все было физическим усилием.
Рик: Из-за Кундалини?
Игорь: Ну, слово «Кундалини» еще даже не вошло в мой лексикон. Потом я сажусь на пол и начинаю смотреть на эту книгу — «А, нет». Эта книга? — «О, да, ладно». Эта книга? — «О, неплохо…» Итак, я выбрал несколько книг, и было несколько книг Гопи Кришны, и голос такой: «Кундалини, Кундалини, Кундалини». Итак, я открыл книгу и провел, может быть, час или полтора в магазине, пытаясь понять, какая книга поможет мне больше всего. Вдруг вижу, что здесь только разговоры, но как-то ничего не отзывается во мне; Я все еще должен интеллектуально познавать то, что испытываю. Так что я как-то неохотно собираюсь уйти из книжного магазина без ничего.
Но тут мой взгляд падает на стол, где стояла стопка книг с книгой Свами Муктананды «Игра сознания» , а посередине небольшая его фотография. И буквально все мое внутреннее существо – как и все мое тело – начинает вибрировать. Я чувствую невероятное чувство радости. Так что я хватаю эту книгу — мне даже не нужно ее открывать, потому что это и есть та книга. Итак, я покупаю эту книгу, иду домой и читаю ее.
Очевидно, то, что я прочитал, является полным — полным — объяснением того, что со мной происходит. То, что происходит со мной, — это глубокое йогическое переживание: глубокое переживание с точки зрения чередования моделей дыхания, глубокое переживание этих внутренних крий — всех этих поз йоги, которые я выполнял в программе. И я практиковал йогу, я выполнил очень, очень высокий уровень практики асан в хатха-йоге — но асаны, которые я делаю в измененном состоянии сознания, я никогда нигде не читал, я никогда не видел. любые изображения этого; это просто то, что тело в основном делает само по себе.
Рик : Когда вы говорите чередование дыхания, вы имеете в виду быстрое, непроизвольное дыхание, верно?
Игорь : Да, разные пранаямы. На самом деле, пранаяма — это очень большая тема…
Рик : Это произошло с тобой спонтанно?
Игорь : Это произошло спонтанно, и продолжалось около трех лет. Я буквально пережил различные пранаямы, кульминацией которых была полная остановка дыхания — когда дыхание просто затихало. Позже, конечно, я узнал, что это и есть истинная цель хатха-йоги — спонтанная задержка дыхания, называемая кумбхакой. Именно здесь Сознание буквально переживается внутри, за пределами уровня проникновения кислорода в поток крови, в мозг. Это просто происходит на ядерном уровне прямо внутри мозга — процесс, который позволяет вам испытывать Сознание в неограниченном состоянии.
И йоги переживают это искусственно, они вызывают это. Они практикуют это много лет — и это произошло со мной спонтанно. Я просто сидел там, не дыша — вообще не дыша. Я не говорю о задержке дыхания, которая является еще одной очень красивой — возможно, одной из самых красивых — фаз дыхания, которые только можно испытать. Это когда входящее и выходящее дыхание уравниваются до такой степени, что дыхания почти нет.
Опять же, Махариши говорил об этом. Когда вы интеллектуально понимаете, это одно, но когда это происходит на уровне тела, это очень красивое переживание; потому что буквально параметры тела, как мы его знаем, отпадают. Потому что, когда вы испытываете это дыхание, вы буквально испытываете расширение Сознания.
Рик : Вы делаете интересное замечание, и я хочу быстро прокомментировать. Я часто использовал аналогию, что вы можете потянуть за любую ножку стола, а остальные ножки притянутся вместе со всем столом. И вся цель йоги, как вы только что сказали, состоит в том, чтобы задействовать определенное состояние сознания, и они делают это с помощью физиологических средств. Однако это может работать и наоборот, когда изменения в сознании могут привести к физиологическим изменениям, которые йоги намеренно пытаются создать — для того, чтобы изменить сознание. Таким образом, вы можете подойти к нему с любой стороны. Это иллюстрирует — нравится вам это или нет — существует очень глубокая и важная корреляция между физиологией и любым состоянием просветления или сознания, в котором человек живет.
Игорь : Абсолютно. Вот почему в йогической традиции — в индийской традиции — говорят о двух разных нитях: либо вы держите нити праны, дыхания, либо вы держите нить ума. Но обе в конечном счете связаны с одной и той же целью. Это просто два разных аспекта, две разные традиции, но в рамках одной традиции. И это на самом деле приближает нас к, возможно, самому мощному опыту или радикальному опыту, который полностью изменит то, что я думал о себе, и что это все – что это целое, как бы вы это ни называли – путешествие. И что произошло, что интересно, прямо на грани бодрствования и сновидения.
Коста-Рика, март 2012 г.
Геннадий Юрченко
